Неточные совпадения
Давно уже германизм
проникал в недра России, незаметно германизировал русскую государственность и русскую культуру, управлял
телом и душой России.
Духа
проникает Христос
в тело человечества, через Третьего таинственно претворяется Богочеловек
в Богочеловечество.
Домой я захожу на самое короткое время, чтоб полежать, потянуться, переодеться и поругаться с Федькой, которого, entre nous soit dit, [между нами говоря (франц.)] за непотребство и кражу моих папирос, я уже три раза отсылал
в полицию для «наказания на
теле» (сюда еще не
проникла «вольность», и потому здешний исправник очень обязательно наказывает на
теле, если знает, что его просит об этом un homme comme il faut). [порядочный человек (франц.)]
Он не мог сообразить тогда, что арка над воротами выступала внутрь гораздо дальше, чем кнаружи, и по мере того как затекали его руки и как тяжелее свисало вниз обессилевшее
тело, ужас все сильнее
проникал в его душу.
На улице морозный воздух сухо и крепко обнял
тело,
проник в горло, защекотал
в носу и на секунду сжал дыхание
в груди. Остановясь, мать оглянулась: близко от нее на углу стоял извозчик
в мохнатой шапке, далеко — шел какой-то человек, согнувшись, втягивая голову
в плечи, а впереди него вприпрыжку бежал солдат, потирая уши.
Прежде он отдавал на общее поругание свой нос, свое лицо, свое
тело; теперь поругание
проникло в самое его нутро.
Это белокурый, с пухлым и бледным лицом человек. Он лежит навзничь, закинув назад левую руку,
в положении, выражающем жестокое страдание. Сухой открытый рот с трудом выпускает хрипящее дыхание; голубые оловянные глаза закачены кверху, и из-под сбившегося одеяла высунут остаток правой руки, обвернутый бинтами. Тяжелый запах мертвого
тела сильнее поражает вас, и пожирающий внутренний жар, проникающий все члены страдальца,
проникает как будто и вас.
Сначала он почувствовал потрясающий озноб и тошноту; что-то отвратительное, как казалось,
проникая во все
тело, даже
в пальцы, потянуло от желудка к голове и залило глаза и уши.
Запах молодого, здорового
тела, смешанный с запахом чистого, но
в дымной избе выкатанного белья,
проник через обоняние Рогожина во всю его кровь и животворною теплотою разбежался по нервам.
Грязь по дорогам стояла невылазная; холод
проникал в комнаты, под платье,
в самые кости; невольная дрожь пробегала по
телу — и уж как становилось дурно на душе!
Немного погодя Володя и его друг Чечевицын, ошеломленные шумной встречей и все еще розовые от холода, сидели за столом и пили чай. Зимнее солнышко,
проникая сквозь снег и узоры на окнах, дрожало на самоваре и купало свои чистые лучи
в полоскательной чашке.
В комнате было тепло, и мальчики чувствовали, как
в их озябших
телах, не желая уступать друг другу, щекотались тепло и мороз.
Им несомненно утверждается та истина, что душа не внешней связью соединяется с
телом, не случайно
в него положена, не уголок какой-нибудь занимает
в нём, — а сливается с ним необходимо, прочно и неразрывно,
проникает его всё и повсюду так, что без неё, без этой силы одушевляющей, невозможно вообразить себе живой человеческий организм <и наоборот>.
Само здоровье наше — это не спокойное состояние организма; при глотании, при дыхании
в нас ежеминутно
проникают мириады бактерий, внутри нашего
тела непрерывно образуются самые сильные яды; незаметно для нас все силы нашего организма ведут отчаянную борьбу с вредными веществами и влияниями, и мы никогда не можем считать себя обеспеченными от того, что, может быть, вот
в эту самую минуту сил организма не хватило, и наше дело проиграно.
Ибо сверху донизу, т. е. от небесных сущностей до низших
тел этого мира, всякий порядок природы постольку приближается к божественной ясности,
проникает как понимание
в сокрытое [Впрочем, по Эриугене, «и небесные силы необходимо несвободны от незнания, и им остаются неведомы тайны божественной мудрости» (II, стр.28).].
Он держал ее за обе руки и чувствовал во всем ее
теле приметное трепетание. С этим трепетом и
в его душу
проникла нежность и умиленное чувство преклонения. Ничего такого ни одна женщина еще не вызывала
в нем.
А иссушающий, палящий жар
проникал в самую глубину
тела,
в кости,
в мозг, и чудилось порою, что на плечах покачивается не голова, а какой-то странный и необыкновенный шар, тяжелый и легкий, чужой и страшный.
Что-то зловещее горело широким и красным огнем, и
в дыму копошились чудовищные уродцы-дети с головами взрослых убийц. Они прыгали легко и подвижно, как играющие козлята, и дышали тяжело, словно больные. Их рты походили на пасти жаб или лягушек и раскрывались судорожно и широко; за прозрачною кожей их голых
тел угрюмо бежала красная кровь — и они убивали друг друга, играя. Они были страшнее всего, что я видел, потому что они были маленькие и могли
проникнуть всюду.
Свет горячо
проникал к коже, пробираясь сквозь нее глубоко внутрь, и там, внутри, радостно смеялся чему-то, чего я не понимал. Шаловливым порывом вылетал из тишины ветерок, ласково задевал меня теплым, воздушно-прозрачным своим
телом, легко обвивался и уносился прочь. Яснело
в темной глубине души. Слепой Хозяин вбирал
в себя щупальца и, ковыляя, уползал куда-то
в угол.
От всех этих восточных материй, от всех этих низких и мягких диванов с массою прелестных подушек, от всех подставок из черного дерева с инкрустацией из перламутра и слоновой кости и бронзы, от этих пушистых ковров,
в которых тонула нога, от всех стен, задрапированных бархатистой шерстяной материей, от всего, казалось, распространялся тонкий аромат, который
проникал во все существо человека и производил род опьянения: сладострастная дрожь охватывала
тело, кровь горела огнем, ум мутился, всецело побежденный желаниями
тела.
Сразу же я почувствовал, что я засыпаю, но странно: сон и тоска не боролись друг с другом, а вместе входили
в меня, как единое, и от головы медленно разливались по всему
телу,
проникали в самую глубину
тела, становились моей кровью, моими пальцами, моей грудью.